22:56 Поможет ли форма изменить содержание? | |
Вдруг навстречу — озорник. "Это будет очередная головная боль перед началом учебного года", — говорят они. И добавляют: "Наверняка эта форма будет не только унылой и непрактичной, так она ещё выйдет нам дороже, чем те джинсы и свитерок, к которым так привык наш сын!". А женщины тут же вспомнили свои детские мучения с коричневым платьем и бесполезным фартуком, с белыми воротничками и манжетами. Другие родители, напротив, выражают всемерное одобрение: "Наконец-то не будет проблем с одеждой! Так надоело по утрам слушать детские капризы относительно вещей. Мол, не надену это платье — оно уже не модное!". Будет форма и — разговор закончен. Мы носили, и вы не развалитесь, дорогие дети! По крайней мере, научитесь выделяться талантами и умениями, а не лейблами да фасонами. Это, разумеется, волнует и самих учеников, потому что им далеко не всё равно, во что одеваться и как выглядеть. Дети, а в особенности подростки, очень внимательно и придирчиво относятся к своему гардеробу. Взрослые люди могут обойтись без актуальной новинки или, скажем, махнуть рукой на фасон: "Лишь бы удобно было!". У школьников всё гораздо жёстче — они, как никто, склонны критиковать окружающих за неподобающий, с их точки зрения, внешний вид. Высмеивание "уродов" и плохо (читай — некрасиво, немодно!) одетых соучеников вовсе не является позорным признаком общества потребления, как пытаются утверждать критики современной нам реальности. Надо смотреть на мир без розовых очков — дети чаще всего категоричны в своих утверждениях, им ещё только предстоит научиться мудрости и умению видеть суть, а не внешнюю оболочку. Юность есть юность, тут уж ничего не поделаешь! Поэтому, когда в этой школе (по многочисленным просьбам родителей) ввели некое подобие дресс-кода, все вздохнули свободно, включая большинство учащиеся, ибо исчез важнейший "раздражитель". Ещё более скудоумно выглядит фраза, гласящая, что школьная форма — это типичный признак тоталитаризма, якобы любящего стройное единообразие. А что же в России? Итак, 1834 году при императоре Николае I был принят нормативно-правовой акт, утвердивший общую систему всех гражданских мундиров империи. В эту систему вошли не только чиновничьи или, скажем, придворные мундиры, но и гимназическая форма. Николай Павлович не просто любил красивое однообразие казармы, как это постоянно подают нам в статьях и в книгах. Он понимал, что часто именно одежда настраивает человека на определённый лад — в мундире сподручнее ощущать себя ревностным службистом, чем во фраке брусничного оттенка "с искрой". Император был категоричен — он презирал "фрачных" тунеядцев, уже с утра фланирующих по Невскому проспекту, поэтому введение мундиров для всех честных тружеников рассматривал, как способ отделения оных от бесполезных обществу "фланеров". Юные ученики — не исключение. Переодеваясь в форму, человек, независимо от возраста и смысла деятельности, как бы оставляет, отбрасывает свои привычки, пристрастия, комплексы, становясь именно гимназистом, студентом, чиновником и так далее. Происходит психологическая перестройка, благодаря которой мы настраиваемся именно на предложенные нам формы деятельности. В этой связи вспоминаются школьные годы. Зимой нам разрешали носить спортивную — точнее, лыжную — форму в те субботы, когда у нас были сдвоенные уроки физкультуры. Объяснялось это тем, что на переодевание уходит слишком много времени, поэтому лучше быстро и без проволочек срываться с геометрии — прямо на лыжню. Так вот именно в эти дни мы вели себя чрезмерно шумно и бойко, так сказать, по-спортивному. Но при этом внедряться в тонкости этой самой геометрии совершенно не хотелось. В классе было стойкое ощущение турбазы или раздевалки лыжной секции: мы тут сидим в ожидании старта, поэтому сворачивайте все эти ваши теоремы, дорогая Марья Ивановна! Что ж, каждому виду деятельности — своё платье. Современный ученик иной раз влетает на урок в той же самой одежде, которую он привык носить в своей повседневности и не стоит сбрасывать со счетов психологические аспекты, связанные с нашей "оболочкой". Кстати, до революции учащийся гимназии не имел права носить "обычную", скажем так, штатскую одежду, и в своей обычной, внешкольной жизни. Полистаем знакомые с детства книги? Вот вам фрагмент из повести Льва Кассиля "Кондуит и Швамбрания": "В кондуите по милости директора были такие записи: Глухин Андрей был встречен г.директором в шинели, надетой внакидку. Оставить на четыре часа после уроков, Гавря Степан… был замечен г. директором на улице в рубашке с вышитым воротником". Обращаю ваше внимание на то, что вышеназванные ученики оказались застигнуты вездесущим господином директором не в рекреациях учебного заведения, и даже не во дворе гимназии перед началом занятий, а именно на улице, то есть в свободное от получения знаний время! Более того, ученики не имели права на посещение кафе и прочих заведений, даже вместе с родителями. Гимназисты носили свою форму постоянно. В чеховском рассказе "Мальчики" есть такая строчка: "…и если б на нём не было гимназической куртки, то по наружности его можно было бы принять за кухаркина сына". То есть, даже, приходя в гости, учащийся не мог себе позволить иную форму одежды, возможно, гораздо больше подходившую для визитов. Или вот: "Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын". Читая хрестоматийный сюжет под названием "Толстый и тонкий", мы замечаем, что определение "гимназист" здесь такое же зримое, как и "высокий с прищуренным глазом". Просто юноша был одет по форме даже в не учебное время! Все знали, что перед ними именно гимназист. Быть гимназистом — это почётно и приятно. Об этом писали даже те авторы, которые уже в советские времена клеймили позором старую школу, как изощрённую угнетательницу ребёнка. Тот же Лев Кассиль пишет: "Сизяками дразнили гимназистов. Я был горд, что меня теперь тоже можно так дразнить. Солнце сияло на моем животе, отражаясь в латунной бляхе кожаного кушака". Или у Валентина Катаева: "Ах, какое это было блаженство — покупать фуражку! Сначала её долго примеривали, потом торговались, потом выбирали герб, эту изящнейшую серебряную вещицу. Она состояла из двух скрещенных колючих веточек с "О. 5. Г." между ними — вензелем Одесской пятой гимназии". Гораздо труднее приходилось девочкам, с их извечным стремлением к кокетству и к любованию своей наружностью. Помните рассказ Ивана Бунина "Лёгкое дыхание" о красивой гимназисточке Оле Мещерской, которая поначалу ничем не выделялась "в толпе коричневых гимназических платьиц", но потом оказалась замечена с высокой дамской причёской? В рассказе есть примечательный диалог ученицы и наставницы: Давайте снова вспомним нашу историю! В 1918 году гимназическая форма, равно как и форма реальных училищ, были признаны "тяжким наследием царского режима", "имперским пережитком" и "средством угнетения свободного ученика". В связи с этим форменные мундиры и платья были широким жестом выброшены на свалку истории и отменены вместе с большинством наработок в области образования. Сразу после революции в Стране Советов начались социальные эксперименты, которые, к сожалению, не обошли и школьную жизнь. Классно-урочная система вдруг оказалась "буржуазно-упадочной", поэтому её тут же заменили всяческими Дальтон-планами и лабораторно-бригадными системами. Достаточно почитать книжку Николая Огнева "Дневник Кости Рябцева", дабы понять, насколько сии новации были несовершенными, а если точнее — провальными. В 1930-х годах всё начало возвращаться на круги своя — дети снова сели за парты, а учитель вышел к доске с указкой. Правда, школьная форма появится только через несколько лет после войны! Вспомните повесть "Черемыш — брат героя" (1938). Мальчик приходит в класс в интересном наряде: "Гимнастёрка на военный лад. Но заметно, что сшита на другого. Рукава подвёрнуты. Воротник вокруг шеи — как обруч на палке. На воротнике голубые полоски". А уже в конце 1940-х годов школьникам вернули форму. То была эпоха Большого Стиля и имперских вкусов. Сталинский СССР проявлял себя духовным наследником царской России, посему многие из дореволюционных наработок оказались снова востребованы. Также было решено переодеть сов.служащих в некое подобие мундиров — появилось полувоенное облачение для связистов, энергетиков, работников системы МПС и ряда других ведомств. Девочки из пролетарских семей сделались похожи на гимназисток и заскользили в изысканных вальсах с мальчиками, облачёнными в мундирчики. Кстати, на время было возвращено и раздельное обучение "барышень" и "кавалеров". Сейчас мы потихонечку собираем и вспоминаем всё то, что было когда-то выброшено, изуродовано и осмеяно, потому что, как выяснилось, далеко не всё то, что было советским, оказалось, собственно, "совковым". Очень многое задумывалось именно разумным и правильным, в том числе и школьная форма. Как всё это будет выглядеть на данном этапе — покажет время, но сама мысль заслуживает внимания! Разумеется, раздаются и скептические возгласы: "Современное образование находится на столь низком уровне, что никакая дисциплинирующая одежда не спасёт нас от безграмотности! Надо, прежде всего, заниматься содержанием, а не формой. Думать о форменных пиджачках, вместо того, чтобы озаботиться, наконец-то самим процессом обучения — это, примерно, как делать косметический ремонт в полуразрушенном доме!". В этих сетованиях есть и своя доля истины. Ну что же, поживём — увидим. Источник: zavtra.ru | |
|
Всего комментариев: 0 | |